Документальное кино

16 сентября 2012 года отметила свой юбилей народная артистка России Ангелина Вовк. В фильме, посвященном ей, рассказывается, с чего начиналось советское ТВ, как оно эволюционировало, и что представляет собой современная "телекухня". Вовк расскажет о работе, о жизни, о себе.

Смотрите оригинал материала наhttp://www.1tv.ru/documentary/fi=7792

Смотрите оригинал материала наhttp://www.1tv.ru/documentary/fi=7792

Смотрите оригинал материала наhttp://www.1tv.ru/documentary/fi=7792

В фильме участвуют: Игорь Кириллов, Анна Шатилова, Иосиф Кобзон, Евгений Меньшов, Николай Дроздов, Александр Олешко, Леонид Якубович, Александр Масляков, Юрий Николаев.

Ангелина Вовк – знаменитая тетя Лина из "Спокойной ночи, малыши!", бессменная ведущая "Песни года". Она с самого первого дня на телевидении очаровала всех.

Она всегда была в хорошем настроении и всегда улыбалась, чтобы ни происходило в ее жизни. Лишь немногие знали, как сложно было работать в те времена диктором на Центральном телевидении. Что бы ни случилось в непростой творческой среде – конкуренция, зависть, интриги, – Ангелина Вовк всегда была доброжелательна и выдержанна. Она была одним из самых востребованных дикторов, вела более 60 программ. И некоторые из этих программ стали культовыми.

В документальном фильме Ангелина Вовк рассказывает об учебе, о работе на телевидении, о коллегах и близких людях.

Об учебе в ГИТИСе
После окончания школы я поступила в ГИТИС. Я тогда была очень робкая, осторожно вышла на сцену и начала читать: "Отчего люди не летают так, как птицы? И мне так хочется поднять руки, взмахнуть, как крыльями, и полетела…". А Григорий Григорьевич Конский мне говорит: "Вовк, ты можешь говорить погромче?" - "Могу". - "А еще громче?" - "Могу". Он говорит: "Вовк, я не знаю, что с тобой делать. Как ты будешь играть в театре, если тебя в задних рядах никто не услышит?".
Меня очень часто приглашали в кино в те годы, и я это тщательно скрывала. И я также скрывала от Григория Григорьевича Конского, что я ездила в Питер, поступала к Товстоногову и что Товстоногов меня брал к себе в театр. Я боялась, что, если он узнает, скажет: "Уходи с курса".
Я садилась в вестибюле института на скамейку, а институтские мальчишки вокруг меня толпились. И когда выходил Григорий Григорьевич Конский и видел, что я сижу, а вокруг меня толпа мальчишек, он говорил: "Вовк, если ты будешь на перемене кокетничать с мальчишками, я тебя из института выгоню".

О работе на телевидении
Я училась на режиссерских курсах и не сразу пришла режиссером, а пришла ассистентом режиссера. А с 1969 года я стала диктором Центрального телевидения Советского Союза.
Я вела целый год программу "В мире животных", обнималась с медведями и, в общем, старалась быть похожей на Дроздова и не бояться никакой твари – никаких змей, никаких жуков, никого. Иногда мне это удавалось. Я вела концерты классической музыки. И, как правило, в дневное время, когда все на работе. И поэтому, в общем-то, долгое время никто не знал, что я диктор.
Единственное, что я не могла делать, не любила и не хотела, – это читать новости. В дикторский отдел приходили заявки на диктора. Администратор, которая собирала заявки, однажды мне показала и говорит: "Вот здесь лежат папки: 20 заявок, и все на тебя". И когда Игорь Леонидович Кириллов, наш художественный руководитель, однажды поставил меня на новости, мне было просто невероятно неуютно. Я не умела быть такой серьезной и важной.
Однажды я вела программу, а в этот день информационная программа "Время" показывала похороны Фурцевой. Фурцева была в Советском Союзе министром культуры, членом Политбюро. Представляете, какая это высота? И мне нужно было уложиться в какие-то секунды. Я уложилась в эти секунды, нажала на кнопку, чтобы отключить микрофон, и в это время захохотала демоническим смехом, сказала: "Ого-го! Я успела!". И все это прошло в эфир. Все сошли с ума: "Чей это голос?". Никто не подумал на меня. Я плакала от ужаса, думала: "Ну все, уволят меня". Но, правда, все закончилось благополучно - с меня только сняли премию.

О своей первой программе "Спокойной ночи, малыши"
Однажды я шла в "Останкино", и вдруг на меня набрасываются какие-то люди, хватают за руки, тащат меня в студию, усаживают. Я говорю: "Что случилось?". Они говорят: "Дядя Володя не пришел. Ты ведешь сейчас передачу "Спокойно ночи, малыши!"". Я говорю: "Боже мой, как я сейчас веду? Я же не видела, я не знаю о чем!" - "О Хрюше со Степашей. Не волнуйся, все сделаем, все будет отлично". Вдруг я вижу, что огонек загорелся. И единственное, что я успела пролепетать: "Добрый вечер, дорогие девочки и мальчики…". И мне кажется, что я потеряла сознание, потому что я просто не помню, как пролетели эти 15 минут.

О первом муже
Когда я поступила учиться в ГИТИС, первое, что мы должны были сделать, – это поехать на картошку в колхоз. Я помню, возле ГИТИСа стоял автобус, в этот автобус вошел потрясающе красивый парень. Когда я его увидела, у меня сердце сразу упало. Геннадий Чертов был известный тогда уже артист, потому что он сыграл в фильме "Сердце матери". Он был очень хорош собой, настоящий Жерар Филипп. И все девчонки института были в него влюблены, в том числе и я. Мы играли с ним в одном спектакле, и мне надо было его соблазнить.
Конскому не нравилось, как я работаю, и однажды он нас оставил после репетиции вдвоем. Он посадил нас рядом и говорит: "Ну все, целуйтесь". Гена смущается, я смущаюсь. Мы как-то так робко тыкались друг в друга носами и никак не могли поцеловаться. В общем, мы мучились, мучились, но наконец наши чувства вырвались наружу. И мы поженились.
Я все время мечтала о театре, мне хотелось идти в театр, но муж сказал: "Театр – это не для меня, потому что там нужно иметь зубы, когти и локти. А у тебя этого ничего нет". Гена никогда не завидовал моему успеху. Наоборот, он мне очень помогал, он мне делал очень правильные замечания. И, в общем-то, он во многом сформировал мой образ как диктора.

О втором браке
В отношениях с Геннадием Чертовым наступил такой период, когда наши чувства, наверное, уже не были такими сильными, как в самом начале, и постепенно мы стали отдаляться, отдаляться. Не было у нас уже той теплоты в отношениях, искренности, той красоты, которая нас соединила в начале нашего брака. Я уехала в Чехословакию на съемки фильма "Говорите по-русски". Закончились съемки, я собирала вещи. У меня было в руках очень много вещей, я иду, и сидит в автомобиле какой-то человек. Мы столкнулись с ним взглядами, и произошло то самое чудо, которое называется "любовь". Это был художник киностудии "Баррандов" Инрджих Гец. Буквально через несколько дней он прилетел за мной в Москву. Я ему стала объяснять, что я не могу выйти за него замуж, что я замужем. Он улетел. Потом через некоторое время он приехал снова. И, в общем, он так летал до тех пор, пока мы не решили быть вместе. Но я тем не менее сказала, что я не могу уехать из Советского Союза, я все равно должна жить здесь. Он сказал: "Ничего страшного, ты будешь жить в Москве, я буду жить в Праге. Я буду приезжать сюда, ты будешь приезжать ко мне".
13 лет мы были в браке. Но постепенно наши отношения разрушились. Инрджих не мог себе представить, чтобы он жил в нашей стране. Там, в Чехии, вообще к Советскому Союзу после 1968 года очень плохо относились. И часто, когда я приходила в магазин, со мной просто никто не хотел разговаривать. А если оказывалась в застолье, все начинали издеваться над Советским Союзом, смеяться. А мне это было очень больно и неприятно.
Потом началась у нас революция: танки идут по улицам, горит Белый дом. Он мне звонит и говорит: "Бери все, что тебе хочется взять, или вообще ничего не бери. Прилетай в Прагу! У вас там так страшно, я очень боюсь". В то время купить билет и улететь – это ОВИРе, согласование во многих организациях… Ну, конечно, устал меня столько лет ждать. Ждал он меня 13 лет. И в итоге, в общем, так получилось, что наша любовь не угасла, но теперь мы не вместе.

О переменах на телевидении
В те годы, когда заканчивался Советский Союз, но еще не наступил такой звериный капитализм, решили полностью поменять лицо телевидения. Уволили всех дикторов, в том числе и всех комментаторов. В общем, практически уволили всех, кто работал на советском телевидении. Мы все оказались на улице. 
Я ходила попробовать свои силы на радио. Но там же нужно было говорить не по тексту, а говорить, о чем-то размышлять. А дикторы были к этому не приучены. Мы же привыкли работать по бумаге, по тексту, заверенному многими руководителями. Поэтому для нас была большая сложность переключиться сразу на живую речь, когда за высказывание своих мыслей тебя никто не будет наказывать.

О телецентре "Останкино"
Когда я впервые приехала в "Останкино", я была поражена. Ты не знаешь, в какую сторону идти, в какой лифт зайти, чтобы приехать. Была просто пустота, как будто ты один на всем телевидении. Это сейчас там бурлит жизнь.
"Останкино", конечно, сегодня выглядит совершенно по-другому. Это уже другое имя, другие люди. Прошло то время, когда я каждый день приезжала в "Останкино". Сейчас я чувствую себя там немножко неуютно, потому что я практически никого не встречаю из знакомых.